Михаил Ахманов - Пятая скрижаль Кинара [=Принц вечности]

Но о владыках Эйпонны будет рассказано в другом месте; теперь же вернемся к ее богам.

Увидев, что зерна брошены в добрую почву, боги возвратились в Юкату, страну майя, и повелели выстроить Храм Вещих Камней близ древнего города Цолан, в месте, где свершилось их Пришествие. Храм этот был сложен из каменных плит на плоской скале с обширными пещерами, где находилось прежде святилище Тескатлимаги, демона-ягуара. Пещеры очистили, захоронив останки жертв, затем стены были выровнены, и на них искусные каменотесы-майя вырезали слова богов - все четыре Книги Чилам Баль, каждую в особом подземелье и окрашенную в свой особый цвет.

Оттенки же, любимые богами, проистекали из сущности их и были таковы: у солнечного Арсолана - золотой и желтый; у грозного Коатля - черный цвет, а также пепельный и серый; у Тайонела - зеленый, как травянистые равнины и леса; у Одисса - алый, красный и пурпурный; у Сеннама-Странника - синий, фиолетовый и голубой, оттенков моря и небес; у Мейтассы - белый и серебристый, как туман, скрывающий грядущие века.

Что же до самих Священных Скрижалей, то полный их свод включал четыре Книги - Книгу Минувшего, Книгу Повседневного, Книгу Мер и Книгу Тайн. Книга Минувшего была написана Мейтассой и Коатлем серебристыми знаками по черному фону, и излагалась в ней история Пришествия и странствий Кино Раа в Верхней и Нижней Эйпонне. Книга Повседневного, принадлежавшая Тайонелу, была составлена из двух частей, выбитых на двух стенах пещеры; в одной бог давал советы, полезные в дни войны и мира, в другой пояснял их притчами и сказаниями о людях и животных, дабы смысл его речей был ясен всякому. Знаки в Книге Повседневного были изумрудными, как листья дерева, а фон - светло-зеленым, оттенка весенних трав.

Третью Книгу, Книгу Мер, написал пурпурными письменами по алому фону Хитроумный Одисс. Говорилось в ней об искусстве измерения - ибо, не отсчитав ширины и длины, не заготовишь доски для корабля, не взвесив ношу, не погрузишь ее в повозку, не зная меры времени, не выплавишь металл, не сделаешь упругий лук для самострела. Об этом и говорилось в Книге Мер, однако меры те были человеческими, а не божественными; сами же Кино Раа измеряли расстояние и время, вес и объем иначе, поскольку в Чак Мооль, откуда пришли они в мир людей, все было таким огромным, что сокол и за год не облетел бы крохотной частицы Великой Пустоты.

Последняя Книга, Книга Тайн, как и Книга Повседневного, тоже состояла из двух частей. В первой, называемой Листами Арсолана и написанной золотом по желтому фону, трактовались философские материи, и была она представлена в виде вопросов и ответов. В ней объяснял Арсолан, что такое мир и какова природа божества и человека, в чем смысл знания и веры, и почему знание можно продать и подарить, а веру - нельзя. Однако не все божественные слова были понятны без толкований мудрецов-аххалей. Так, помянув о людской разумности, утверждал Арсолан, что разум есть свет минувшего в кристалле будущих свершений, а означало сие, что человек живет памятью о прошлом и из опыта прошлого строит планы на будущее. О мире же Арсолан говорил, что зиждется он на равновесии света и тьмы, тепла и холода, тверди и жидкости, добра и зла. И долгие годы минули, пока не открылся аххалям истинный смысл сказанного: как нет белого без черного, так нет доброго без злого.

Вторая же часть Книги Тайн, Листы Сеннама, была написана им синими знаками по голубому фону и посвящена устройству мира и Вселенной. Этот текст был особенно сложен, так как говорил Сеннам о вещах, которые не обозришь глазом и не услышишь ухом; а все расстояния и величины давались в божественных мерах, которые ум человеческий не мог ни объять, ни исчислить. Но в скрытом знании имелись крупицы понятного: к примеру, то, что мир кругл и огромен, и что континенты его находятся в равновесии: в одной половине - Эйпонна, в другой - Риканна.

Итак, боги оставили свой завет, Святые Книги Чилам Баль, и удалились в Великую Пустоту, но в Эйпонне слова их были приняты не всеми. Навязывать же религию было нельзя; один из немногих запретов гласил, что принуждение убивает веру, и лишь взирая на истинно верящих дикари способны познать божественный свет новых истин. Кое-кто пожелал принять эти истины - в Кейтабе, на Перешейке, на берегах Бескрайних Вод и Западного Океана; там вчерашние рыбаки сделались торговцами и мореходами, охотники - земледельцами и строителями городов. Но племена, обитавшие в жаркой Р'Рарде, были слишком невежественными, а северяне из Мглистых Лесов и Края Тотемов - слишком воинственными; и те, и другие предпочли древние верования и поклонялись лесным демонам и духам. Была еще горная страна Чанко, лежавшая у границ Арсоланы, чьи жители не пускали к себе иноземцев, и никто не мог сказать, во что они верят и каким богам приносят жертвы. Были туванну, кочевавшие у вечных льдов, были туземцы Дикого Берега за дельтой Матери Вод, был Холодный Остров, и во всех этих местах о Кино Раа и религии кинара слышали немногие, даже спустя шестнадцать веков после Пришествия.

В самих же Великих Очагах вероучение цвело и крепло, хотя и тут люди домыслили божественный завет. Временами домыслы их граничили с отступничеством и могли дать повод для религиозных войн, но клинок в делах веры не значил ничего, и это спасало Эйпонну от серьезных потрясений. Религия была всего лишь идеей, хотя и очень важной, а боги говорили, что за идеи сражаются только глупцы; умные же воюют за власть, земли и богатства. Но с течением веков кое-какие идеи стали навязчивыми и казались уже неотделимыми от власти, богатства и прочих земных благ.

Таким являлось отступничество Пятикнижия, процветавшее среди кочевых тасситских племен. Тасситы включали в Чилам Баль еще одну книгу, пятую, якобы утерянную - Книгу Пророчеств, в которой будто бы утверждалось, что Очаг Мейтассы будет владеть миром, всей Эйпонной, а также заморскими землями, какой бы протяженности они не оказались. Среди благородных вождей и простых кочевников многие верили, что зал с пятой скрижалью был замурован в древности кознями враждебных Очагов, прежде всего - Одиссара и Арсоланы; спрятан за каменными стенами, дабы из памяти поколений изгладилось предсказанное Мейтассой. Твердо верили в это тасситы и мечтали завоевать Цолан, найти и вскрыть пятый зал храма.

В Сеннаме тайком поклонялись Хардару, древнему богу воинов, охотников и пастухов. Впрочем, то было самое невинное из заблуждений; сеннамиты клялись Хардаром и поминали его перед битвой, но жертв ему не приносили, и во всем прочем оставались правоверными кинара. Но в Коатле, где сохранился тайный Клан Душителей, приверженцев Тескатлимаги, дела обстояли серьезней: Великий Ягуар жаждал крови, и потому его адепты охотились на людей, дабы гибелью их ублажить свое божество. В Тайонеле продолжали поклоняться Брату Волку и Отцу Медведю, а сильнейшее из племен, клан тайонельского сагамора, звалось Детьми Волка; воины его носили на шлемах серые волчьи хвосты. В Одиссаре же хранили тайное волшебство кентиога, умение вызывать на воде картины далеких мест и менять внешность.